Не понимаю, почему до сих пор не вышла из общей почты нашей группы, если уже три месяца как не учусь там, а еще и называю ее "нашей". Увидела там письмо о том, что все уже должны выбрать научного руководителя до конца этой сессии. Оказалось, что курсовую можно было даже писать у Е.В. Как стекла поела. Глупо, наверное, вспоминать это все так часто, держаться за прошлое, которого уже нет и думать больше о том, что было, все меньше уделяя внимание налаживанию будущего. Я просто так ее уважаю. Столько воспоминаний именно об этом преподавателе. Когда она узнала, что по осени я пропускала много пар, то не стала отчитывать, не разобравшись в причинах. Она так мягко пыталась узнать, что происходит, и я так поражаюсь, какой тактичной она была, не давила, пыталась понять, всегда предлагала свою помощь, и мне становилось намного легче, потому что было и так стыдно из-за неспособности учиться как раньше. Позже, когда она узнала, что мне придется уйти, она была расстроена искренне. Все в группе переживали из-за сложившейся ситуации, но Е.В. была очень подавлена. И снова предлагала помощь, говорила много добрых слов.
Никогда не забудется и хорошее отношение некоторых людей ко мне. У меня до конца в голове не укладывалось, за что они так относятся ко мне? Чем я заслужила это, если чаще всего была в стороне, не могла ответить тем же теплом? И я снова вспоминаю. Вспоминаю одну из своих одногруппниц, которая еще с начала первого курса проявляла доброту ко мне. Помню, как мы решили устроить игру Тайный Санта перед новым годом, чтобы остались общие воспоминания о начале обучения в универе. Мы сидели на паре, а потом, уже на перемене, все стали выходить, давая друг другу возможность положить подарки тем, кому они предназначались. Как-то получилось, что эта девушка не успела провернуть свою миссию, и ей пришлось раскрыться передо мной, отчего ее поздравление получилось еще более милым.
Однажды, как раз прошлой осенью, я уже порывалась бросить свой вуз, но потом решила остаться и посмотреть, на сколько меня хватит в том состоянии, в каком я находилась. И когда та одногруппница увидела, что я вернулась, она так посмотрела на меня, помахала рукой, а на лице была такая теплая улыбка. А Е.В. спросила что-то в духе: "Ну все, теперь ты с нами до конца?", и я ответила утвердительно, еще не зная, что это это будет не так.
А потом было наше прощальное чаепитие, которое мы устроили с Н. Мы вломились в самом начале пары, со сладостями, волнением и искренним порывом сделать всех немного счастливее. Одногруппницы так по-детски радовались нашему сюрпризу, а я еще и успевала думать о том, как это я смогла на что-то подобное решиться, хоть и вместе с кем-то. Отмалчивалась все те два с половиной года, а тут вдруг пришла сама, да еще и смотрю на них с такой любовью. И пока все суетились, сдвигали парты, с любопытством заглядывали в наш мешок и вытягивали оттуда то конфеты, то одноразовые вилки и ножи, уже много раз упомянутая одногруппница снова подошла ко мне, назвала по имени и крепко обняла. Тогда я поняла, что в этот день и потом мне предстоит очень много плакать и очень сильно стараться извлечь из этих воспоминаний не только боль. Последнее дается мне с особым трудом.

Писала я это, чтобы посмотреть, почувствую ли хоть что-нибудь. И да, чувствую. Наверное, все остатки эмоций, которые осели где-то в душе, я теперь растратила на эту ностальгию. Может быть, чуть позже в моей жизни снова появится место для таких людей, для желания и способности учиться, но все равно то, что было, ничем уже не заменить. Наверное, все, что было - это нечто слишком светлое и настоящее для моей жизни, и тогда ясно, почему не получилось его удержать.